Наш земляк, участник СВО, пришёл в отпуск

Узнала его еще у подъезда родного дома: «Добрый, ты?». «Так точно!» – И в дальнейшем нашем разговоре строевой ответ «так точно» звучит еще не раз – солдатская привычка.

Быть добру

Небольшое уточнение: официально позывной у нашего земляка не Добрый, а Добро.
– Когда из Чебаркуля нас отправляли за ленточку, мне парень один помогал паковать вещи. Детдомовский, одет плохо. У меня гражданские вещи остались – отдал ему. Пацаны говорят: «А чего ты себе-то ничего не оставил? Как там будешь?». Там проще в гражданском – и хохлы тебя не вычислят: ну местный и местный идет. Говорю: «Так видели, как он одет был? Как оборванец». «Добрый ты», – говорят. «Ну, быть добру», – говорю и рукой махнул. Когда позывные стали давать, мне сказали: «Будешь Добро». Так и приклеилось: Добро, Добрый. У нас два Добрых – пересекался с ним, он снайпер.

Из радистов в танкисты

Наш Добрый служит в танковом полку, сейчас полк стоит под Кременной в Луганской области. Был прикомандирован к отдельному батальону связи – гражданская профессия соответствующая, но решил переквалифицироваться в танкисты.
– Отправили меня к танкистам рации настроить. С одним танком помучился, остальные быстро настроил. А по ним шарахают! Сижу в крайнем танке, командиру по шлемофону говорю: «Отъедь маленько, проверить, как рация будет брать». Он отъехал. «Всё хорошо, – говорит, – вылезай!». Я только наверх, как бахнуло! Аж танк подпрыгнул – 48 тонн! Метрах в ста от нас воронка хорошая была. Разрешили они мне прокатиться на танке, на бульдозере же ездил – вспомнил. Попросил разрешения выстрелить. «Ну, – говорит командир, – попробуй стрельни». Два раза выстрелил – и оба раза попал. «Новичкам везет», – говорит он. На следующий день опять испытали – и снова попал! «Да ну!» – удивился командир. Так и приклеился к парням. На гитаре им четыре дня играл, пока жил там. И вот уже третий месяц с ними.

Наши против «тигров»

– Мы на старом танке ездим – «Т-72», – рассказывает Добрый, – он хороший, мне нравится больше современных. «Девяностики», «шестидесятые» – они помощнее будут, а этот маневреннее. На нем убежать легче: отстрелялся – и беги! У противника танки в основном старые, «шестьдесят двойки» – наши, русские. Есть французские, немецкие «тигры» попадаются – еще с войны металлолом, наши танки лучше. Нам бы снарядов да приказов побольше! Только вперед! Настроение у всех боевое.

Противник

– Противник всякий встречается. Один раз попались украинцы, метров четыреста до них. Пацаны кричат: «Сдавайтесь!». А в ответ: «Русские не сдаются!». Понравился мне ответ. Хорошие бойцы среди них есть, достойные соперники, обученные. Как воинов я их уважаю. А своих дедов, свое прошлое предали – это, я думаю, хорошие психологи над ними поработали, мозги промыли.
Самые страшные – это поляки, они пленных не берут. Мы пленных тоже не берем – это лишние игры. Разведчики, конечно, ходят за языками – им положено.

– Мы по жизни патриоты, – отвечает Добрый . – Как бы с нами ни работали психологи, мы Родину не предадим. Украинцев мало осталось, в основ-ном сейчас наемники воюют: поляки, эстонцы, латыши, негры

Боевое крещение

– Под Кременным, которое тогда очень и очень сильно долбили, отправили нас вдвоем на ЗКП (запасной командный пункт) на передке комплект настроить – мини-тарелку. Приехали и три дня просто не могли головы поднять: обстреливали нас, не переставая, с трех сторон. Но мы настроили комплект – под обстрелами, ночью, под дождем, в грязи… Это был мой первый полевой выход, боевое крещение. Хорошие ощущения, никогда не забуду

Жили в подвале недостроенного трехэтажного дома: стройматериалов в подвале на миллион, если не больше. Бросили все, убежали. Вещи сложены стопками: детские, женские, мужские. На стенах телевизоры висят. Я пока электричество чинил, напарник газ подключил. Шланг подцепили, перетащили в подвал. Включили газовую плиту – тепло! Вещей насобирали, настелили и на этом спали. Нам обещали воду привезти – не привезли. Повезло – дождь пошел. Тару, какую нашли, подставляли под крышу, кипятили воду и пили. Так четыре дня брошенные и жили. Разведчики помогли выбраться, спасибо им. Потом таких заданий много было.

Друзья-однополчане

– У нас в полку в основном челябинские ребята: со Златоуста, Троицка, Миасса. Были такие, кто на границе бронь себе выбил, кто убежал, ищут до сих пор. Даже не то что струсил, просто психика сломалась: кто-то стреляется, кто-то убегает.
Командир у нас контрактник, 17 лет отслужил, мы с ним в отпуск приехали. До пенсии ему два года, сейчас в больнице, операцию сделали. Что-то плохо все у него, наверное, спишут. Но будем надеяться на лучшее, врачи у нас золотые.
– Своих ребят терять приходилось?
– Да. Друг Колян с Ханты-Мансийска погиб – в танке сгорел.

Крепких друзей у меня несколько. Один – старшина наш. Еще есть наставник – из казаков, дедушка уже, 62 года. Давно воюет: Чечню, Афган прошел. Два деда у нас, два молодца таких – как бати для нас, пластуны, разведчики. У нас все национальности: тувинцы есть, буряты – они в основном снайперы, разведчики. Молодцы ребята, храбрые

Якут Володя

– Якут есть, парень хороший. Не знаю, откуда он, из глубокой тайги. Писать по-русски не умеет, попросил расписаться в документах, я подумал, он шутит. Но стреляет хорошо. А режет еще лучше.
Говорю Доброму:
– Так легенда какая-то ходит про якута, который 30 неприятелей вырезал за одну ночь и наших пленных вывел.
– Тридцать два, – уточняет Добрый. – Ему дали «Героя России». А за его голову хохлы «бабки» дают. Это и есть наш Якут (позывной его). У него в Чеченскую войну земляк убил 345 чеченцев. И бил только в правый глаз – это его фишка была. А этот ножом – от уха до уха. Мы его тоже Володя зовем, как того. Настоящее-то имя у него не выговоришь. Он сам маленький, веселый, улыбчивый, танцевать любит. По возрасту ближе к сороковнику где-то, женат, дети есть. Ни разу в отпуск не ездил, с самого начала воюет, с февраля прошлого года. Пошел добровольцем, со своей винтовкой приехал. Деньги отправляет домой, и то мы ему помогаем с переводом, он в телефоне толком не разбирается. Писать печатными буквами его научили. Смеется, что вырос в глухом лесу среди медведей. Говорит неплохо на русском ломаном, татар, башкир хорошо понимает.

Смелые девчонки

– Девчонок у нас много, и хохлушек, кстати, тоже: медики, снайперы. Есть наводчица у артиллеристов, но она русская, из гаубицы стреляет. И на танке девушку встречал. Медсестры у нас – смелые девчонки. С самого начала СВО с нами. Главная у медиков Оксана, взрослая уже, лет 45-50. У нее сын погиб, она работала помощником хирурга в поликлинике, после его смерти подписала контракт. Влада вот второй раз уже приезжает. Они обе из нашей области. Каждые четыре месяца меняются. А Оксана ни разу не уезжала, все время с нами. Сейчас меньше потерь стало, в основном «трехсотые» – раненые, так что работы у них много.

Солдатский быт

– Бывает, дают отдохнуть неделю-другую. Утром проснулся – построение, задания всем раздают: полёвку смотать, рации подпаять, в дозоры ходим, в караулы. Все как положено: по три часа в день обязательно. Иногда дают в город съездить, в Луганск. У нас свой «УАЗик» есть: с парнями сложились, купили у хохлов, гоняем. И телевизор есть, и интернет себе настроили, в PlayStation играем – нашли приставку. К чтению пристрастились, наткнулись на библиотеку – «Робинзона Крузо» Дефо перечитал, Джека Лондона… Собачки у нас живут, брат с сестрой – Рекс и Лиса, еще щенками нашли их.
Баня у нас есть, это уже четвертая. Строим из подручных материалов. Крайняя баня у нас вообще хорошая получилась, мы ее бережем. Сама баня из досок, обили утеплителем. И печку в нее сварили, сверху пенек поставили – труба: ну дымит и дымит пенек потихонечку. Руки на месте – все всё умеют или быстро научаются. Я вот в электричестве вообще не шарил, а туда попал – и с рубильниками, и со станцией справляюсь. Теперь даже проводку в доме могу поменять.

Газеты нам очень помогают! Я свою «Знамёнку» читаю от корки до корки: знаю все новости Пластовского района

Ко всему привыкаешь

На войне ко всему привыкаешь. Снаряды ж не видно, не слышно, как летят. Но со временем уже понимаешь: в тебя он летит или не в тебя. Если, как будто плеткой сиганули – значит, в тебя, где-то рядом брякнется, если свист – мимо летит: не нагибаешься, не шугаешься. Однажды «хаймерс» к нам прилетел, они бесшумные, пока сориентируешься – уже поздно. И бьют очень точно, пролетая 200-300 километров. Так же, как наши «Ураганы», «Смерчи». ПВОшники наши – молодцы, научились их отрабатывать. И летчики их прямо в воздухе сбивают. И дроны догоняют. Ложишься спать и считаешь прилеты: первый, второй, третий… Так и засыпаешь. Домой ехал в поезде – непривычно, как будто в другой мир попал. И не спится толком.

В отпуске

В отпуске Добрый был две недели. Повидал отца с мамой, родных. Пообщался с земляками-демаринцами: с друзьями, учителями, соседями. Сыну Доброго Савелию шесть лет. Папой гордится, говорит матери: «Брей меня наголо, пойду папе помогать!».
– И он бы поехал, он тоже не трус! – улыбается при мысли о сыне Добрый. – Смелый парень растет. На их век, думаю, не придется войн. Раз в сто лет Россия всегда воюет. Нормально всё будет – справимся! Нас никто не одолеет. Мы сильнее всех! Помощи ни у кого не просим — сами бьемся, хоть и 32 страны против нас.

Нина МИХАЙЛОВА
корреспондент «ЗО»
Фото из архива Доброго