Пластовского парня Сергея Спасских направили в Афганистан в феврале 1985 года. Ушел на дембель ровно через два года в феврале 1987-го.

Призывали 13 октября 1984 года, и сначала была учебка в казахстанском Усть-Каменогорске, где готовили водителей бронетранспортеров БТР-70. Служил и воевал в отдельном батальоне охраны и обеспечения при штабе 40-й армии.

Рассказывает, что исколесил практически весь Афганистан, кроме Кандагара – туда почему-то так и не попал. Поднять по тревоге могли в любое время дня и ночи, и куда прикажут ехать, никто никогда заранее не знал.

Водителю БТРа Спасских везло – ни разу не наехал на мину или фугас, но как подрывались другие, видел. Вспоминает два случая: однажды подорвался грузовик КРАЗ, ехавший впереди: трое погибли. В другой раз душманы подорвали фугас под бронетранспортером, ехавшим следом за БТРом Сергея. Почему привели в действие заряд именно под ним, неизвестно: ведь и впереди, и за ним следовали другие машины. На броне семеро бойцов сидели, не выжил никто.

Поначалу было дико видеть горевшие автомобили, танки, другую бронетехнику, знать, что на любом километре это может произойти и с тобой. Потом привык, человек ко всему привыкает, даже к войне. Знал, что к чему. Куда можно ехать: лучше по колее, а вот на обочины соваться не надо, даже чтобы нужду справить.
У тех, кто ездил на БТРах, шансов уцелеть было больше, чем у тех, кто ездил на гусеничной технике. Случалось, БТР наехал на мину, ну, оторвало колесо, корпус – целый. В БМП, БМД, если гусеница цепляла мину, днище пробивалось почти всегда.

Сопровождали воинские грузы, перевозили личный состав, обеспечивали безопасность офицеров штаба. На операции их вывозили, как правило, вертолетами. Бойцы батальона добирались своим ходом: был свой бензовоз, обязательно ехала водовозка, полевая кухня.

Вообще быт был организован на неплохом уровне. Первое время жили в палатках, которые доводили «до ума» во многом сами: настилали дощатые полы, навешивали деревянные двери, посреди палатки ставили печку, и можно было зимовать. В Кабуле зимами и до минус десяти доходило. Ранней весной, осенью слякотно и грязь. А вот летом жара и ни капли дождя: все выгорало. Босому лучше не ходить. Почва раскалялась настолько, что ноги не терпели.

Вспоминается, как в мае созревали абрикосы, а потом – сушь. Вспоминаются джелалабадские пальмы – это самый юг страны, там даже обезьян видели. Есть в этой провинции и река. В одной как-то искупались, хотя декабрь стоял.

Осторожность требовалась всегда. Куда-то пошел — смотри под ноги, на растяжке всегда был риск подорваться. И никогда нельзя было что-то поднимать с земли: безделушки разные, магнитофоны попадались – наверняка заминированные.

С базы батальона уезжали и на неделю, и на две, и на три. Так и жили в походных условиях.

После демобилизации вернулся в Пласт, хотя предлагали пойти в школу прапорщиков. Не счел возможным: дома ждала мама. Работал на разных предприятиях, в организациях. Женился, сын и дочь – взрослые люди. Сказал, что служить шел с желанием, а вот желания «откосить» никогда не возникало, и ни о чем, что было в жизни, не жалеет.

Владимир ФРАНЦЕВ.

Фото автора и из семейного архива.