Строитель храма Святой Великомученицы Варвары Михаил Леонов верит в скорую Победу

Михаил Леонов принимает участие в СВО в составе добровольческого штурмового батальона «Урал» в 137-й бригаде. Работа Михаила обычному глазу невидима. Из механика-водителя танка он превратился в снайпера. Роль данной военной профессии очень значима. Еще со времен Первой мировой войны к снайперу предъявлялись такие требования, как меткость, выдержка, умение подолгу находиться на одном месте, знание природы и принципов маскировки. Пластовчанин Михаил Леонов этим требованиям
соответствует.

На СВО Михаил ушел в августе прошлого года. Недавно приехал в отпуск по ранению – осколок от разорвавшейся мины попал в бедренную кость: в один из дней вражеская «птичка» заметила Михаила, и когда он добрался до опорной точки, с беспилотника прилетела мина, от которой он и пострадал. Рана затянулась, но так как поврежден берцовый нерв, мышцу боец не чувствует.

– Почему выбрал именно добровольческий отряд «Урал»?

– Так получилось. Вообще, по срочной службе я танкист — механик – водитель, служил в Забайкалье. Когда приехал на место сбора, меня отправили в «Урал». Уже потом на территории Донбасса командование рассказало о задачах, которые нам предстоит выполнять. Был вариант отказаться и пойти по своей специальности, но я согласился.

Позывной к Мише прилип сам – Музыка.

– Я на гитаре играю, с детских лет ходил заниматься в кружок к Валерию Сургану. В Екатеринбурге перед отправкой купил себе гитару, ее, правда, уже нет. Там вообще мало что целым остается, – рассказывает Михаил.

В своем подразделении Михаил – единственный пластовчанин. Есть земляки из Магнитогорска, Южноуральска. До получения ранения они стояли в направлении Кременной, потом передислоцировались на Авдеевское направление, а Миша попал в госпиталь. За полтора месяца побывал в четырех солдатских лечебницах. Домой прилетел из Новосибирска.

– Раненых и погибших у нас в батальоне всегда забирают с поля боя. Сделать это бывает нелегко, и все же никого не бросили. Эти тяжелые моменты настолько укрепляют дух между бойцами, доверие – на максимуме. Когда идешь на задание, то знаешь, в случае чего тебя не оставят.
Несмотря на эти обстоятельства, Михаил настроен очень оптимистично.

– Мы продвигаемся. Скорбно, но, конечно, и среди наших есть потери. Мы не имеем права проиграть. Верю, что все скоро закончится. Местные жители рады, что мы пришли, особенно ребятишки. Не понимаю, за что они мирных жителей обстреливают?! Как рука поднимается, ведь они в принципе ни в чем не виноваты. Наверное, лишь в том, по мнению укронациков, что хотят быть с русским миром.

До спецоперации Михаил работал в строительно-монтажном управлении ПАО «ЮГК». Крайний объект, к которому он приложил свою руку, – это храм Святой Великомученицы Варвары.

– В храме при входе фамилия моя вписана, я участвовал в строительстве. Потом получил травму. Пока был на больничном, изучал, смотрел все, с ребятами общался, которые там. У меня брат двоюродный – участник СВО, товарищ служил – Алексей Пастухов, погиб. Все взвесив, принял решение подписать контракт. Ко мне в период частичной мобилизации приезжали с повесткой. Узнав, что я многодетный отец, дали бронь.

– Как родные отнеслись к твоему выбору?

– Я с детства такой, если что-то решил, то отговаривать меня бессмысленно. С пониманием отнеслись. Я твердо уверен, что закончу начатое и вернусь домой.
У Михаила три дочки. Когда пошел на СВО, младшей еще не исполнилось и двух лет.

– Наскучались, подбежали: папа, папа.

Завтра наш герой уезжает в часть. Врачебной комиссии предстоит решить, как поступать с бойцом: продлить реабилитацию или отправить воевать.

– У нас в отряде серьезно относятся к состоянию здоровья. Вплоть до того, что если ты заболеешь, то не идешь на задание. Нужна стопроцентная концентрация, чуть замешкался и все… Подход у наших офицеров серьезный: сразу говорят, кто ты, где, зачем, что от тебя зависит, всему обучают. Каждый из них имеет боевой опыт: Афганистан, Чечня, Сирия, поэтому дисциплина на высоком уровне. Война сейчас – дроновая, от них многое зависит: есть, которые наблюдают, есть дроны-камикадзе, шахиды, Баба-Яга. Это большая сваренная конструкция, на ней установлен двигатель, она может переносить 6 снарядов.

По словам Музыканта, большинство ВСУшников уже понимают, что проигрывают нашей армии.

– К нам мины прилетали с надписями: «Мы не хотим воевать». Думаю, что мобилизованные, которых туда силой призвали, не хотят воевать, они в плен сдаются, сами позиции оставляют, уходят. А вот фанатики – укрофашисты – это наркоманы с разрисованными лицами. Мы когда их укрепрайоны берем, там и наркотики, и следы от их употребления, и алкоголь. В основном все американского производства, так же как и сухпайки. Много наемников, особенно поляков, их мы узнаем по специфической черной форме. Воюют нашим оружием: автоматы Калашникова, СВД (снайперские винтовки Драгунова), танки тоже наши.

Елена Чемпалова, корреспондент ЗО, фото автора